Вот и в Россию пришла та проблема, с которой давно сталкивается Запад – нападения школьников на своих одноклассников, безжалостные и бессмысленные, похожие не на обычные уголовные преступления, а на всплеск безумного отчаяния. Школьник из Стерлитамака напал на преподавательницу и двух учеников, а затем пытался поджечь класс информатики.
Это уже третья подобная выходка в российских школах с начала 2018 года. Сначала была Пермь, где от действий учащегося пострадали 15 человек, затем – Бурятия, где школьник атаковал других учеников, в результате чего пострадали 7 человек.
Конечно, слишком мягкими нравы в российских школах не были никогда – ни в советское время, ни, тем более, в «лихие девяностые». Достаточно вспомнить знаменитые стычки «школа на школу», поединки между учениками на школьных дворах.
Конечно, слишком мягкими нравы в российских школах не были никогда – ни в советское время, ни, тем более, в «лихие девяностые». Достаточно вспомнить знаменитые стычки «школа на школу», поединки между учениками на школьных дворах.
Но одно дело – обычные забавы в духе «стенка на стенку» и совсем другое – жестокие нападения с оружием, заканчивающиеся тяжелыми ранениями.
Что творится с российскими детьми?
Можно ли остановить эту волну школьного насилия?
Сейчас педагоги, правоохранители, юристы, общественники спорят о том, что делать с нарастающим школьным насилием. Понятно, что одни лишь карательные меры да запреты на любое оружие не помогут. С другой стороны, нет особых результатов и от «мягких» мер. Так, еще в 1990-е годы в школах появились должности психологов, социальных педагогов, но вряд ли результаты их деятельности можно считать успешными. Сейчас в школах получили распространение криминальные субкультуры вроде той же «А.У.Е.», что влечет за собой рост насилия в школьной среде. Педагоги бороться не в силах, полиция разводит руками – мало полномочий, да и слишком мягкий закон и пенитенциарная система к несовершеннолетним преступникам.
Подросток, устроивший нападение в Стерлитамаке, в криминальные субкультуры не входил – наоборот, классический тип школьного изгоя, учащийся коррекционного класса, который был жертвой недружелюбного отношения сверстников. Но он усвоил из средств массовой информации, из сети Интернет модель поведения аналогичных подростков на Западе. В результате произошло то, что произошло.
Свою роль играет и полное отсутствие молодежных организаций, которые бы действительно работали с молодежью, причем со всеми ее слоями, а не просто имитировали бы бурную деятельность с целью отбить потраченные средства. Для решения проблем школьного насилия российскому обществу необходима комплексная терапия, а участвовать в ней должны все – и психологи, и учителя, и полицейские, и молодежные организации, и, что самое важное, - родители.
Подросток, устроивший нападение в Стерлитамаке, в криминальные субкультуры не входил – наоборот, классический тип школьного изгоя, учащийся коррекционного класса, который был жертвой недружелюбного отношения сверстников. Но он усвоил из средств массовой информации, из сети Интернет модель поведения аналогичных подростков на Западе. В результате произошло то, что произошло.
Свою роль играет и полное отсутствие молодежных организаций, которые бы действительно работали с молодежью, причем со всеми ее слоями, а не просто имитировали бы бурную деятельность с целью отбить потраченные средства. Для решения проблем школьного насилия российскому обществу необходима комплексная терапия, а участвовать в ней должны все – и психологи, и учителя, и полицейские, и молодежные организации, и, что самое важное, - родители.
Изоляция детей от вредной информации – не совсем правильный путь, поскольку и запретный плод сладок, и в современном обществе ребенок все равно может обойти любые запреты, зайдя в сеть с компьютера родителей, с гаджетов сверстников. Гораздо важнее, чтобы дети и подростки имели позитивные ценности, видели перед собой внятные ориентиры, росли в комфортной (в первую очередь в психологическом плане) обстановке.
Автор: Илья Полонский
Свежие комментарии