Братья, что случилось? Может, вы свернули не туда?
Просмотрела с утра ленту. Некий дагестанский журналист Исрафил Исрафилов (никогда раньше о нём не слышала) пишет что рафик неувиноватый ругает неких "федеральных экспертов", которые якобы настраивают всю страну против "Дагестана, республики, которая в 1999 году встала на защиту российской государственности и дала отпор международным боевикам.
Вы всего этого, конечно, не вспомните, потому что сейчас так не модно".Я не федеральный эксперт и никого против Дагестана не настраивала, но тем не менее хочу возразить господину Исрафилову.
Не знаю как кто, а я лично вчера весь день вспоминала, как в 1999 году в Дагестане народные ополченцы с охотничьими ружьями и карабинами плечом плечу с военнослужащими встали на пути террористов. И как Путин (тогда ещё не президент) в солдатской палатке в селе Ботлих в Дагестане поднял рюмку, а потом поставил её и сказал, что пить будем потом, после победы, я помню.
И как потом, двадцать лет спустя, В. Путин (уже Президент) вернулся в Ботлих, встретился с ополченцами и таки выпил ту самую рюмку, я тоже хорошо помню.
И героя России Магомеда Нурбагандова (это тот самый который "Работайте, братья!") я помню - и все помнят.
Кстати, хочу сделать тут сделать небольшое отступление. В воскресенье вечером по России-24 мельком показали небольшой сюжет. Суть его такова: какой-то очевидец наблюдает за КТО в Дагестане, восхищается действиями силовиков и произносит ту самую фразу "Работайте, братья!"
И этот эпизод по моему скромному мнению как нельзя лучше свидетельствует о том, что формула "Работайте, братья!" вошли в наш генетический код. Ибо написать слова "Работайте, братья!" в своём посте в спокойной обстановке на диване - это одно. А сказать их в обстановке, когда неподалёку стрельба и взрывы - это совсем другое, это уже зашитый в генетическом коде инстинкт.
Но это, как я уже сказала, лирическое отступление. А речь идёт о том, что нам, тем, кто всё помнит, наблюдать за событиями в Дагестане ещё больнее именно потому, что мы помним и потому говорим: "Братья, что случилось? Почему раньше Дагестан ассоциировался с ополченцами, вставшими на пути боевиков в 1999 году, и с Героем России Магомедом Нурбагандовым, а теперь ассоциируется с позорным погромом в аэропорту Махачкалы и с терактами в Махачкале и Дербенте? Как так вышло? Может, вы свернули не туда? Потому что соседняя вам Чечня, свернувшая туда, прошла противоположный путь: раньше она ассоциировалась с чеченскими террористами, а теперь ассоциируется с "Ахмат - сила!"...
Из всего вышеизложенного следует вывод: если вы в какой-то момент свернули не туда, то надо остановится, оглядеться, и вернуться на правильный путь, а не рассказывать о том, что Рафик неувиноватый. Ибо если бы с "неувиноватыми рафиками" разобрались по закону ещё после захвата аэропорта в Махачкале, всё могло бы сложиться иначе.
Заметки на полях дагестанской трагедии
Кримсон Дайджест
0. В теракте участвовало сколько нападавших? Вроде 6? Ну ладно, пусть с группами поддержки, техперсоналом и т. д., ну пусть будет 60 — такая МЕГА-ячейка.
Окей. Я не могу знать, какое количество жителей Дагестана участвует в СВО, но «на глаз», это 20 000 минимум. Они рискуют жизнью, некоторые её теряют.
Внимание, вопрос: кем надо быть, чтобы призывать делать какие-то обобщения или выводы по поведению 60, вместо того чтобы делать выводы и обобщения по поведению 20 000? Да, государственная политика должна купировать террористические проявления, но она должна одновременно исходить из того, что террористические проявления — это не норма, а как раз попытка бунта против хорошей нормальности, которая как раз и проявляется в тысячах дагестанцев, участвующих в СВО.
видео
20 человек погибли вчера во время теракта в Дагестане. Из них 17 сотрудников полиции. Всего по данным СМИ пострадали 44 человека, из них 37 правоохранителей
1. То, что террористы оказались детьми местной «аристократии второго эшелона» — это, на самом деле, признак того, что у наших оппонентов сложности.
Вдумайтесь: персонажи, которые интегрированы в местную элиту (дети элиты), которые состоят в политических партиях, которые могут двигаться вверх внутри местной (и потенциально не только местной) власти — это очень ценные кадры, которых одноразово использовать для такой единичной акции можно только в условиях, когда «отчитаться надо, а нищие закончились». Ну серьёзно, бегать с автоматом (один последний раз) — это обычно удел для самых нищих и отчаянных участников таких структур, а «принцы» нужны как раз для их крышевания, вербовки, финансирования, предоставления информации и т. д. А тут пожертвовали «принцами» — это или большая глупость, или явно проблемы с кадрами.
2. Про «государство ничего не делает с проблемой».
Напомню:
В 1999 в Дагестане шли полноценные боевые действия, а сам Путин в 2002 признавал, что ситуация была настолько серьёзной, что страна была в шаге от объявления мобилизации для того, чтобы справиться с проблемой.
За 25 лет (ничтожный срок по историческим меркам и ничтожный срок для преодоления настолько фундаментальной проблемы, при наличии масштабного сопротивления этому решению со стороны внешних компетентных и ОЧЕНЬ ресурсных акторов) мы дошли от «полноценные боевые действия» до по сути полицейских операций. Россия — это асфальтовый каток (со стразиками и смешными наклейками, так получилось) — если едет в правильном направлении, то доедет точно, просто ОЧЕНЬ медленно. И главные проблемы — это не те, кто стоят на пути у катка (им ничего не поможет), а те, кто прыгают на водителя с криками «дай порулить!».
P. S. Соболезную всем жертвам теракта. Желаю максимальных успехов тем, кто работает над предотвращением следующих.
Дагестан — это не ММА-исламисты и поиски евреев в двигателе самолёта аэропорта Махачкалы.
Дагестан — это мужики с охотничьими ружьями, которые осенью 1999 года первыми встали на защиту всей России. Дагестан — это вот этот парень на фото, который не струсил и коротко и ясно сказал, что всем надо делать.
И поэтому у этих уродов никогда ничего не получится.
Малыши раздают воду уставшим бойцам
видео
Свежие комментарии