Аааааааааааааааааааааааа

Рецензия на х/ф «Черновик» (Россия, 2018, снят при поддержке Фонда Кино и телеканала Россия-1)

Уважаемые читатели!

Сначала про деньги. Художественному фильму “Черновик” прогнозировали в первые выходные кассу в районе 80 миллионов.

Половина выходных уже позади. На середину субботы фильм набрал менее 20 млн рублей.

Если у картины окажется потрясающий «сарафан» - то заявленная поначалу сумма, возможно, и будет достигнута. Это, конечно, не спасёт ее от финансовой неудачи (бюджет кино — по разным данным от 360 до 500 миллионов, то есть чтобы окупиться, придется набрать от 700 млн до миллиарда за весь прокат). Однако пристойная неудача по отечественным меркам — тоже почти успех. Во всяком случае, так было до появления по-настоящему успешных отечественных блокбастеров.

Но лично мы своими слабыми силами картине «Черновик» помогать не будем. Пусть проваливается к чертовой матери.

Ниже - попробуем объяснить, почему.

Дилогия Сергея Лукьяненко «Черновик/Чистовик», дописанная около десяти лет назад, описывала несколько дней из жизни простого московского программиста Кирилла. Простой программист Кирилл, вернувшись домой, обнаружил, что в его квартире живёт посторонняя женщина. Поначалу ситуация выглядела нелепой аферой - но затем Кирилла по очереди забыли все: сначала соседи, потом коллеги, потом друзья и девчонки, потом родители и наконец — даже государство. Оставшись никем, Кирилл оказался в водонапорной башне на Алексеевской. И эта башня превратилась в пересадочную станцию-таможню между разными Землями. Земли — вместе образующие т.н. «Веер» - связаны, помимо таможен, ещё и кастой функционалов — трудноубиваемых суперпрофессионалов. То есть таможенников, полицейских, почтальонов, врачей, рестораторов, тайных властителей мира и прочей прислуги.

В течение двух книг Кирилл (повстречавший по сюжету любовь и потерявший её почти сразу) кувыркается по мирам с разным социальным строем, пытаясь понять, какая сволочь всем этим управляет. И в конце открывает неприятную правду: персонифицированной сволочи нет — есть только сама идея управления, доведенная до логического финала. То есть везде, где есть власть — возникает одна и та же схема с корпорациями, привилегированными кастами, прислугой и т.н. быдлом, нагибающая отдельных людей и принуждающая их жить не своей жизнью. 

И ещё он понимает: лучшее, что может сделать честный парень вроде него — послать всю схему нафиг и жить собственной судьбой.

Идея не бесспорная, но по крайней мере понятная. К тому же в дилогии имелась «история героя» - от обычности к перемене судьбы, от неё к почти всемогуществу, от всемогущества к осознанию ценности личной свободы.

...Ну так вот, а теперь про фильм.

Первые минут сорок — пока картина следует роману — с ней всё почти нормально. Главный герой Кирилл, правда, переделан из простого программиста в блистательного гения-геймдизайнера. Любовь, которую он встретил по ходу текста — превращена в любовь, довольно топорно бросающую его в первой же сцене. Друг-раздолбай, оказывающийся по ходу текста тайным руководителем нашей Земли — так и не нашёл себе места и поэтому болтается возле главного героя без всяких объяснений. Но повествование довольно бойко и в целом объяснимо идёт вперёд.

...А потом мимо киностудии, судя по всему, проходил продавец, громко кричавший «Вещества, дешёвые вещества, самые забористые вещества в Москве». Творческий коллектив не сумел устоять, и всё пошло как-то очень странно.

Сначала откуда-то зачем-то появляется первая летающая боевая матрёшка, без объяснений исчезающая и оставляющая по себе вопрос «что это было».

(Увязавшийся за главным героем приятель — властитель мира торчит рядом. Он пока хороший)

Затем в картине принимаются возникать и исчезать непонятные люди, инающие с полуслова какие-то сюжетные линии и тут же их прерывающие на полусл

Ещё Кирилл знакомится с функционалом-рестораторшей, которая поначалу хорошая, а потом сразу становится плохая и пытается его соблазнить.

(приятель — властитель мира снова появляется. Он уже тоже плохой)

Ещё Кирилл заново знакомится со своей любовью, которая его не помнит, но влюбляется и купается с ним в море в тропическом варианте Москвы, и за это дичайшее преступление её почему-то репрессируют.

Ещё Кирилл попадает в идиотскую карикатуру на проклятый тоталитарный совок, где всем заправляет симпатичная персонаж из книжки кузнечиха Василиса, изуродованная до неузнаваемости и превращённая в Маргариту Палну из «Покровских ворот». Она сначала хорошая и выковывает Кириллу магический нож, а потом сразу становится плохая и пытается забить его молотом (кстати, в Википедии, которая основывается на одном из ранних вариантов сценария, в списке первонажей вместо кузнечихи Василисы по сей день вообще числится кузнец Фёдор. Оцените извивы творческой мысли).

Ещё Кирилл попадает в мир, который всё это устроил (все прочие миры для него черновики, на которых он отрабатывает ошибки и их не повторяет).

В этом идеальном мире, судя по всему, Москву завоевали китайцы, понаставив вокруг Кремля пагод. Всюду красные флаги, но, поскольку творческий коллектив под веществами снова переписал сценарий, местный житель-функционал объясняет Кириллу, что «тут запрещена компартия». И тут же без объяснений пытается его убить с помощью китайца-официанта, певицы с БФГ и целой толпы летающих боевых матрёшек.

Ещё Кирилла за что-то пытаются убить уже в башне. В процессе его башня валится. Главный герой с объяснимым офигением на лице (он тоже ничего не понял) вылезает из-под обломков, и на месте появляется друг — властитель мира. Он опять почему-то хороший и сообщает, что Вселенную надо спасать. Друзья обнявшись уезжают в закат, давая понять, что впереди продолжение (а вот фиг, не будет никакого продолжения).

...И это я ещё не упомянул совершенно непонятных и ненужных героев вроде российского спецслужбиста и его коллеги-конкурента из параллельного мира, между которыми происходит ещё одна необъяснимая стычка. Я не упомянул также Ирину Муцуовну Хакамаду в роли болеющего за Родину «политика Димы» из книжки (видимо, отчётливо считываемого Дмитрия Олеговича Рогозина уломать на камео не удалось, и слава Богу). И ещё ряд WTF-персонажей, сцен и эпизодов, добавляющих ада.

Жгучую зависть вызывает во всей картине лишь один персонаж — С.В. Лукьяненко в эпизодической роли случайного нормального человека, подбирающего героя в плохом состоянии в метро. Он интересуется: «Может, скорую вызвать? Нет? Ну ладно тогда» - и уходит. И правильно делает, потому что не видит всего последующего.

Уже добравшись до интернета и погуглив, я узнал, что снимали на самом деле сериал - на четыре раза по 50 минут. То есть «на самом деле все в картине логично — просто сериал решили урезать до киношного полного метра и остались некоторые нестыковочки». Но это всё отмазки и глупость.

...Самое дикое, что в фильме имеются вполне нормальные, человеческие куски. Например, герой приходит в гости к забывшим его родителям — и пьёт с ними чай, с нежностью и болью слушая их рассказ об их любви.

Или вот герой садится в стимпанковские паровые сани в мире, лишённом нефти — и видно, что люди работали, придумывали все эти двигающиеся поршни и валы, старались.

Но все это погребено под таким толстым слоем дебильного креатива без профессионализма, что после выхода из кинотеатра хочется извиниться перед создателями фильма «Защитники» - они хотя бы честно пытались воспроизвести голливудские штампы, просто не умели.

Есть мнение, уважаемые читатели, что креатив без профессионализма — это самый главный бич современного нашего кино.

И поэтому будет крайне справедливо, когда эта халтура, в которой всё живое было укокошено на корню во имя креатива крутых мегапрофи, пролетит с диким треском.

Потому что у создателей были все возможности сделать хотя бы внятный человеческий рассказ. Потому что именно умение рассказывать человеческие истории всегда было сильной стороной нашего кино. И потому, что литературная первооснова давала всё для того, чтобы человеческую историю рассказать.

Поэтому — с учётом того, что российский кинематограф уже доказал свою способность зрелищно экранизировать человеческие истории — у «Черновика» нет никаких оправданий.

И пусть с ним случится то, чего он заслуживает.