Российский вопрос может остаться крупнейшей проблемой XXI века
"Система власти в России не поддается никакому рациональному объяснению" - под таким заголовком Financial Times публикует статью научной сотрудницы британского исследовательского центра Chatham House Лилии Шевцовой. Подзаголовок статьи проясняет ее смысл: "Россиянам еще предстоит понять, что авторитаризм хуже, чем страх хаоса, которым его оправдывают".
На протяжении XIX и XX веков, пишет Шевцова, нарушителем мировой стабильности была Германия, пытавшаяся определить свою национальную сущность и свою роль в мире. Однако к началу XXI века международной головной болю стала Россия. В поисках идентичности Россия оказалась в ловушке: ее модель развития больше не гарантирует роста и стабильности, а изменение модели грозит самому существованию ее государственности.
"Российская система персонализированной власти создала реальность, не поддающуюся никакому рациональному объяснению: факторы, которые обычно стабилизируют правительство, здесь его дестабилизируют; а выживать ему помогают двусмысленность и неопределенность".
Предстоящие президентские выборы прекрасно иллюстрируют этот парадокс, считает автор статьи в FT. Заранее предрешенный их результат должен придать легитимности правлению Владимира Путина. Однако отсутствие настоящей выборной соревновательности и зависимость президента от государственного аппарата грозят превратить его в заложника собственного окружения, своего рода всевластного правителя без реальной власти.
Еще одно проявление этого парадокса состоит в успешном подавлении Кремлем массового протестного движения 2011-12 годов. "Готовность элит подчиниться власти породила ощущение спокойствия. Люди, дезориентированные и деморализованные, предпочли положиться на государство, пусть даже они ему и не доверяют", - считает Шевцова.
Однако это ощущение "новой нормальности" обманчиво. Отсутствие институциональных каналов для артикуляции общественных интересов вновь выводит россиян на улицы и убеждает их в том, что единственный путь к переменам лежит через революцию. Подъем популярности Алексея Навального как лидера будущего гражданского неповиновения придает лицо этому росту недовольства.
Аннексия Крыма в 2014 году помогла Кремлю поднять чувство патриотизма, но она же стала причиной болезненных для россиян санкций. Энтузиазм постепенно спадает: 55% участников проведенного независимым "Левада-центром" опроса считают неправильным использование внутрибюджетных средств на поддержку Крыма.
Обычно применяемый для стимуляции общественной поддержки прием - изображение России в виде осажденной врагами крепости - пока еще действует: четверть россиян считают, что страна окружена врагами.
С другой стороны, к глобальной схватке россияне не готовы: 59% считают, что внешняя политика должна обеспечить мирное и безопасное существование России, и лишь 19% поддерживают конфронтацию с Западом. Нет поддержки и агрессивным имперским устремлениям Кремля: 65% считают, что Россия не должна контролировать бывшие советские республики. То есть, предположение, что твердость и жесткость внешней политики будут продолжать укреплять позиции Кремля в политике внутренней уже не кажется столь бесспорным. Российские элиты сильно выиграли от позволившей им интегрироваться с Западом глобализации. Однако та же интеграция сделала их уязвимыми перед лицом западных санкций. Верность элит сильно сократилась после того, как Путин перестал гарантировать им благосостояние и начал избирательную чистку правящего класса.
Вне зависимости от собственно президентской повестки дня, старую систему держат на плаву и мешают ее трансформации несколько факторов, считает автор статьи.
Первый из них- страх, даже в рядах критиков Путина, еще одного 1991 года. Страх крушения и развала государства после падения режима. Есть глубокая неуверенность в том, что государство, как сумма регионов, сумеет сохранить единство при демократическом правлении.
Второй - либерализм как идеология оказался сильно дискредитирован в России. Дискредитирован стагнацией либеральных демократий, участием Запада в российской клептократии и той ролью, которую "системные либералы" играют в функционировании автократического режима. Появление ведущей телевизионных реалити-шоу в качестве лидера "либеральной оппозиции" - еще одна черная метка либерализму в глазах населения.
В-третьих, как показали события на Украине, трансформация посткоммунистических режимов - процесс куда более сложный, чем просто отказ от коммунизма.
И, наконец, четвертый фактор - вопрос о суверенитете. Возможна ли российская демократия без западного нормативного диктата, который, по сути дела, будет означать ограничение российского суверенитета?
Признание этого, даже для оппозиции, будет равнозначно политическому самоубийству. Москва может продолжать кое-как продираться сквозь возникающие трудности, но как долго это сможет продолжаться?
"Россиянам еще предстоит понять, что порожденное авторитаризмом гниение хуже оправдывающего этот авторитаризм страха хаоса, - говорится в заключение статьи в FT. - Следующий президентский срок Владимира Путина может помочь России обрести это прозрение. Если этого не случится, российский вопрос останется крупнейшей проблемой XXI века".
"Фейсбук" становится соцсетью для пожилых
Молодежь покидает "Фейсбук", который становится постепенно социальной сетью для людей среднего и старшего возраста. К таким выводам пришли исследователи из компании Emarketer, пишет Times.
Хотя специализирующееся на цифровых исследования агентство не имеет доступа к внутренней статистике "Фейсбука", по его расчетам за последний год эту социальную сеть покинуло около 2.8 миллионов пользователей в возрасте до 25 лет. Таким образом, постепенно второй по численности возрастной группой пользователей "Фейсбука" становятся люди старше 55 лет.
Газета пишет, что соцсеть серьезно потеряла аудиторию в трех "молодых" сегментах: дети до 11 лет, подростки 12-17 лет и молодежь 18-24 лет, но самая большая потеря пришлась на подростков: около полутора миллионов тинейджеров по всему миру перестали регулярно пользоваться "Фейсбуком"
Свежие комментарии