Мне задали короткий вопрос: «Как остановить рост цен? Почему у Венесуэлы не получается?». Вопрос-то короткий, да ответ долгий. И делится на две части: общая теория и положение в Венесуэле.
Что происходит в Венесуэле? Очевидно, что свободолюбивый народ пытается противостоять американской гибридной агрессии, а это дело очень трудное и тяжёлое. Венесуэльцы в настоящий момент из двух зол выбирают меньшее (как чаще всего и приходится делать). Они понимают, что при всех издержках избранного пути – бедствия от «свободного рынка» будут куда хуже.
Окоп – конечно, не курорт, но если тебя бомбят, то лучше сидеть в окопе. Взвесив свои трудности сейчас и при «свободном рынке», когда господствовали либералы – венесуэльцы решили, что лучше как сейчас, чем как тогда.
Почему у Венесуэлы не получается остановить рост цен, несмотря на грозные декреты народных властей? Дело в том (и тут уже переход к общей теории), что цены нельзя просто взять и заморозить. Рост цен складывается из двух разных элементов:
1. Произвольное поднятие цен, связанное исключительно с алчностью, желанием хапнуть больше.
2. Вынужденный подъём цен, связанный с ростом цен у смежников.
Власть может и должна пресечь рост цен в начале цепочки – там, где это произвольный акт алчного хищника. Но власть не может (а попытается – не получится) пресечь рост цен, который носит вынужденный, вторичный характер.
Приведу пример. Подсчитано, что от пашни до булочки около 40 обменных актов. Крестьяне покупают ГСМ и удобрения, продают пшеницу. Мукомолы покупают пшеницу – продают муку. Пекари покупают муку – продают выпечку. Это только основные акты, а до 40 их набирается вместе с запчастями, обновлением оборудования, торгово-посредническими услугами, маркетингом и рекламой и т.п.
У другого товара будет 30 звеньев, у третьего – 120. Но в современном производстве цепочка всегда очень длинная. Почему в ней растут цены? Очень просто: есть один подлец, который всех баламутит. Остальные – его заложники. Наказывать заложников за грехи террориста – согласитесь, нелепо…
Если продавец ГСМ вдруг ни с того, ни с сего повысил свои цены (как чаще всего и случается) – то дальше по цепочке цены растут уже вынужденно. Ни хлеборобы, ни мукомолы, ни пекари не хотели бы их повышать – но им приходится, чтобы не прогореть.
Допустим, комиссар с маузером пришёл к пекарям и запретил им повышать цены. Ответом станет закрытие производства. Ведь в нашей ситуации пекари не по собственной воле вздумали всех нагреть. Их заставили эту подлость исполнять – потому что подорожала мука. А мука – потому что подорожало зерно. А зерно – потому что подорожали ГСМ…
Для предотвращения роста цен нужно пройти по всей цепочке – и наказать, покарать со всей суровостью того, кто первым вызвал ничем не спровоцированный рост отпускных цен. Остальных (вторых и третьих) карать за что? Они же не источник, а жертвы роста цен…
Даже если покарать «вторых» – это не выход. Попытки удерживать цены, не устранив источника их роста – всё равно что выхлопную трубу заткнуть кукурузиной! Давление в системе будет нарастать. Трусоватые пекари станут закрывать свои булочные, а смелые – обманывать налоговиков, уходить в тень…
Чтобы дойти до исходного подлеца, спровоцировавшего цепную реакцию – правительству нужно:
1. Знать все звенья цепочки, понимать положение в каждом звене.
2. Контролировать все звенья так, чтобы они были в твоей юрисдикции.
Либеральные экономисты пасуют уже на первом пункте. Они обычно понятия не имеют, из каких звеньев складывается конечная цена, какую цепочку проходит консервная банка на их столе. Они видят булочки растущими на деревьях, а технологического пути от нивы до стола не понимают.
Оттого-то они никак не способны регулировать цены. При Ельцине инфляция в РФ достигала 1000% за год и более, не потому что Ельцин мечтал об этом. А потому что назначенные им экономисты-решалы были зоопатами и паразитами, они снимали пенки с процессов, которые не понимали даже в самых общих чертах…
Но даже если пункт 1. выполнен – остаётся пункт 2.
Как может правительство Венесуэлы контролировать рост цен у заграничного производителя, включённого в его цепочки? Ведь нельзя же явится за границу вооружённым отрядом и покарать источник инфляции – это война!
Если зависимость от иностранных комплектующих становится критической, рост цен превращается в неуправляемый: гонять за повышение цен своих подданных бесполезно, если источник роста цен за рубежом, вне твоей юрисдикции.
Для маленькой страны сосредоточить всё производство внутри себя – нереально. Современная экономическая самодостаточность требует не менее 300 млн. участников обмена (чтобы партии продукции не были мелкосерийными: мелкосерийность – путь к дороговизне и неконкурентоспособности).
При этом 300 млн. меняющихся в рамках разделения труда – крайний минимум! Лучше бы, конечно, миллиард или полтора. А кроме людей нужны и ресурсы, не на всякой территории всякий ресурс есть, приходится покупать извне…
Выход – практика СЭВ советских времён. То есть система межгосударственных торгово-обменных отношений, при которой стороны обмена дают друг другу гарантии не повышать цен без крайней необходимости. Но это требует добрососедства и порядочности, равноправия обеих сторон сделки.
Когда мы говорим о США или Европе – ни о добрососедстве, ни о равноправии речи быть не может. Их экономики – модели колониального выкачивания, имеющие в работе с такими странами, как Венесуэла (да и Россия тоже) только два инструмента: шантаж и насилие. Насилие (как в Югославии, Ираке, Ливии, Сирии и т.п.) применяется там, где не срабатывает шантаж. А шантаж включает в себя угрозу насилием «как в Ираке-Сирии».
Либеральные правительства латиноамериканских банановых республик (как и наши) – оставили своим народам тяжёлое наследие. Схемы обменов сложены так, что содержат закладки самого эффективного шантажа и выкручивания рук партнёру-рабу.
Всякая попытка хотя бы частичного выхода из колониальной модели обмена (когда в странах вечного лета миллионы голодают, потому что весь урожай продан на север уже на стадии сева!) – карается жесточайшим экономическим террором, обрушением всех обменных процессов, подрывом ключевых опор национальной экономики.
Хорошо знакомые с этим тихим, но очень жестоким колониальным разбоем, народы Латинской Америки принимают как необходимость большие экономические проблемы переходного периода: им не страшно, вырываясь из застенка, ободрать бока, им страшнее не вырваться из застенка.
Одно дело, если ты беден, но беден со всеми вместе, по-братски, и знаешь, что власти о тебе думают, учитывают тебя. И совсем другое – когда ты беден застойно, вычеркнут из списков живых, о тебе наверху и думать забыли, любые экономические успехи (типа нефтедолларов) тебя не касаются. И вся твоя жизнь среди сверкающих реклам и наполненных витрин – лишь длительная агония, медленное умирание от накопления долгосрочной недостаточности в тканях жизни…
Люди периферийного капитализма насмотрелись вволю на изобилие за пуленепробиваемым стеклом. Они вдоволь насытились либеральными байками и выборными клоунадами и знают туго: здесь они расходный материал, о них никто не думает и они никому не нужны. Оттого, вырвавшись из периферийного капитализма – например, под знаменем Кастро или Чавеса – люди проявляют большое упорство и высокую «толерантность» к бытовым неудобствам.
– Хрен с ним, что нет в продаже туалетной бумаги! – думают вчерашние обитатели трущоб. – Главное, что нет больше и безнадёги! Лучше мы лопухом подотрёмся – зная, что нужны своей стране, чем пипифаксом на последние скудные гроши…
Эта решимость похвальна – но имеет свои пределы, свою «усталость металла». Вечно жить в дезорганизованной среде обменов – не получится ни у кого. Временные трудности обязаны быть временными.
А для этого нужно остановить рост цен не произволом декретов, а диагностикой производственных линий (включая и иностранные их сегменты). Откуда прилетает к нам рост цен по цепи? Какая сволочь ни с того, ни с сего вдруг решила «жить лучше» за счёт других?
На своей территории с такой сволочью разобраться проще (хотя в постсоветских бантустанах и с этим справится не могут – слишком с крупной сволочью повязаны политики). Что же до провокаторов на зарубежной территории, то тут нужен комплексный подход:
- импортозамещение, если оно возможно;
- вывод провокатора с рынка, с заменой его поставщиком-конкурентом, более покладистым;
- эффективные контрсанкции, ответ шантажом на шантаж;
- иные действия, устраняющие первичную причину роста цен (например отвязка от чужой валюты).
Приведу в пример африканскую страну Гану. Ей в своё время навязали монопродукт – какао. Ничего кроме Гана не делала. При этом цены на какао устанавливались на зарубежных биржевых площадках. Всё, что кушали, носили, чем живы были жители Ганы – завозилось извне, по ценам, установленным заграницей.
Каждое падение цен на какао где-нибудь в Лондоне выступало для жителей Ганы гуманитарной катастрофой.
Если у вас экономика такого типа – то нет смысла даже в честных выборах, нет смысла выбирать правительство (что доказал недавний опыт Греции). Народ Ганы не мог решать свою судьбу – её решали те, кто устанавливает цена на какао.
Конечно же, ни о каком контроле за ценами в магазинах или счетах за услуги – власти Ганы не могут и мечтать. Всё кроме какао ввозится извне, а раз так – или продавай по предложенным извне ценам, или откажутся подвозить.
Получается тупик колониальной экономики компрадорского типа (очень хорошо знакомый постсоветским республикам): и жить не получается, и выйти из нежити невозможно: додушат до состояния полного трупа.
Экономическая несостоятельность системы-придатка рождает её социально-политическую несостоятельность, и наоборот: замкнутый круг!
Конечно, выход из этого тупика ни для кого не будет ни простым, ни безболезненным. Высокие цены на нефть (или какао) на каком-то этапе могут подсластить горькую пилюлю самостановления, но не более того.
Перевод примитивной системы в более развитую всегда сложен и тернист. Прост и короток только обратный путь: когда развитую систему низводят к примитиву. Человека из пелёнок до взрослости поднимают лет двадцать – а убить его можно за секунду.
Развитие и совершенствование несовместимы с зоопатиями. Совместить мотивы развития и психическое состояние зоопатии невозможно: ибо строитель нового вынужден гореть мега-проектом, а зоопат – ищет, что бы спереть с великих строек, и более ничем не заинтересован…
У России есть все условия и возможности для рывка к самодостаточности и подлинной суверенности. Главное препятствие для нас в дряби постсоветизма – зоопатии, овладевшие массами. Нежелание обывателя даже пошевелиться – не то что участвовать в великой стройке…
Не одолев этого вектора, мы не справимся ни с какими реформами, в том числе и с ограничением роста цен, снова и снова «пробивающих потолок» в распадающемся мирке зоопатов.
➡ Источник: https://publizist.ru/blogs/110477/25822/-
Свежие комментарии